"Что ж, скоро ветер окрепнет, и мы
Навсегда оттолкнемся от тверди.
Мы помчимся на гребне волны…"
(С. Калугин «Радость моя»)
Она пришла вместе с ветром. Это то, что мне доподлинно известно. Она пришла вместе с ветром. Это то, в чем я уверен. И почти все, что я знаю о ней. Знаю и могу сказать. Остальное же… Я знаю цвет ее волос, но – как его назовешь? Это – тени на песке в сияющий полдень, это – капли дождя на ночном окне, это – свет фонарей и ветка дерева, согретая солнцем. Цвет ее глаз неуловимо-переменчив, в нем есть оттенки воды и ветра, отражение живого огня и матовые краски сумерек. Они темные, ее глаза и волосы, но для меня в этой тьме было столько света!… Где она сейчас? Этого я не знаю.
Она любила ветер, тепло и солнечную погоду. Она любила грозу и туман, кошек, розы и сирень, она любила смотреть в небо и танцевать в одиночестве. Она любила мосты и вокзалы. Она любила меня. Не знаю, за что. И еще тысячи «не знаю», от которых теперь у меня во рту привкус пепла. Я не знаю, откуда она пришла, где ее дом, сколько ей лет… Я даже не знаю, известно ли мне ее настоящее имя. Потому что я называл ее Река.
(Так она представилась. Я переспросил тогда, может быть, Рика, я знал одну девушку с таким именем. Бедное дитя страстных любителей Шопена, в 15 лет она ждала шестнадцатилетия, чтобы официально сменить имя, а в 16 – влюбилась в «Queen» и, счастливая, осталась Фредерикой… Девочка по имени Фред…)
Но мою любовь звали Река. Вернее – только я один звал ее так. Я рассказывал ей свою жизнь множество раз, от начала и до ее появления в ней. Она слушала – о, каким она была слушателем! – но о себе почти не говорила. Только иногда и чаще всего – о нашей реке, что течет мимо города, огромная и вечная. Теперь мне кажется: только она у меня и осталась. А Река – исчезла. И я не знаю, как мне найти ее.
Она открыла для меня мир… Затертая фраза, да и не верная. Она принесла этот мир с собой, свой собственный мир, в котором в ряби речной волны была музыка, в отражении облаков – лица. Она взяла меня в этот мир, и платой за вход стало одиночество в любой толпе. Но это было одиночество вдвоем – о большем я не мог и мечтать. С момента нашей встречи – за день до весны, среди ветра и прохожих, которым не было дела ни до ветра, ни до нас – я ощущал нашу отделенность. Нас укрывали ветер, и дождь, и туман, летняя солнечная пыль, тополиный пух, шепот листопада… Наша любовь отделяла нас от всех остальных, когда мы были вдвоем. Сейчас меня отделяют от всех лишь воспоминания о ней.
И – о моей Реке.
Я не могу найти ее. Я не знаю, где она живет – я никогда не был у нее дома, никогда не звонил ей. Она приходила сама и именно тогда, когда мне хотелось ее увидеть. А было это почти ежедневно. В августе она переехала ко мне, с тем, чтобы исчезнуть в последнюю неделю ноября. Исчезнуть, не оставив ни малейшего следа. Даже записки не было – она просто ушла, ничего не объяснив. Может быть, поэтому я до сих пор верю в то, что она вернется?
Я до сих пор жду ее. Впрочем, не так уж много времени прошло – декабрь, январь, почти весь февраль, плюс те несколько дней ноября, которые, слава Богу, я помню более чем смутно. Я как-то пережил эту долгую зиму. Закованная в лед река разделяла мое одиночество: каждый раз, выходя из дома, я неизбежно оказывался на ее берегу, возле старой пристани. В последнее время именно оказывался – сам путь до реки словно… выпадал, что ли? я не мог вспомнить, как шел, что видел – да и видел ли хоть что-то? Словно гуляющий во сне лунатик, выходил днем купить сигарет… и вдруг оказывался на берегу реки среди сгущающихся сумерек. Вот, как сегодня.
Только сегодня я не на берегу, я на реке. На льду. Как меня сюда занесло? Февральский лед не слишком надежен, мне лучше поскорей выбираться на берег. От которого я, кстати, довольно далеко – почти на середине реки. Кроме меня здесь никого нет, - еще бы, ведь переправа уже закрыта, не позже, чем через неделю начнется ледоход. Надо быть осторожным. Я иду, внимательно глядя себе под ноги. Переправа осталась выше по течению, и мне приходится самому выбирать дорогу, ориентируясь на изменения цвета льда. Белый, припорошенный снежком, кажется самым прочным, но доверять ему нельзя, под снегом может быть все, что угодно – и крепкая наледь, и едва затянувшая полынью тонкая корочка. Зеленый – каша из тающего снега, воды, ледяной крошки – самые ненадежные участки, но их, по крайней мере, видно сразу, и я обхожу их стороной. А впереди – черный лед. Жуткий участок, на первый взгляд идти по нему – все равно, что висеть над пропастью, даже голова начинает кружиться. Но черный лед чаще всего там, где река промерзла едва ли не до самого дна. Идти по нему тяжело только из-за чувства, похожего на боязнь высоты: если глядеть под ноги (а это необходимо, так как черный лед очень гладкий и скользкий), то кажется, будто идешь над бездонной пропастью по тончайшему стеклу, которое вот-вот разобьется… А на деле это – безопасная дорога… Но я не могу себя переубедить – с каждым шагом страх охватывает меня все сильнее. Я напряженно вглядываюсь в ледяную толщу и вдруг понимаю: я боюсь не того, что потеряю опору под ногами. Я боюсь, что вот, сейчас, буквально через пару шагов я увижу в глубине льда… что-то. Не знаю, что именно, но это будет по-настоящему страшно…
Но не так! Нет, только не так!!
Там, в глубине черного льда, словно бабочка в янтаре, там – Река. Моя Река. Моя любовь… За что?! Черный лед обжигает руки, но мне все равно, я почти прижимаюсь к нему лицом, молясь об ошибке – тщетно. Это – Река, я нашел ее… Значит, вот, что случилось. Но – как? Почему?! Ее лицо обращено ко мне, оно так спокойно, что кажется – Река просто спит… Словно сказочная царевна в хрустальном гробу. «Река! Река!» – шепчу я в нелепой надежде…
И в этот миг ее глаза открылись.
Я парализован ужасом и не могу убежать. Свершившееся чудо на поверку оказывается страшнее ночного кошмара! Сквозь лед, как сквозь легкую воду, Река приближается ко мне, словно взлетает из бездны – все выше и выше… ближе… Передо мной на расстоянии вытянутой руки лед протаивает круглой полыньей, и над темной водой появляется моя потерянная любовь. Да, это она, это ее лицо, знакомое мне до мелочей, это ее глаза так пристально смотрят на меня, но, Господи Боже, кто это на самом деле?! Ведь она – не человек, люди не могут такого, так кто же это?!
- Кто ты? – Мое горло сдавлено страхом, и я с усилием заставляю себя повторить: - Кто ты?
- Я – Река. – И внезапно я понимаю: это – ответ, единственно верный и единственно возможный. – Я река и душа реки – теперь ты понял это, не так ли?
Да, я понял. И что теперь делать?
Река улыбается мне. Река и душа реки улыбается мне губами той, которую я любил… Любил? Люблю?
- И что же теперь делать? – задаю я нелепый вопрос.
Она пожимает плечами. Капельки воды блестят на ее коже.
- Выбирать, - отвечает Река. – Если бы ты не нашел меня сегодня, я пришла бы к тебе в первый день ледохода, и все было бы как прежде. Но теперь – теперь это невозможно. Поэтому ты должен выбирать.
Выбирать. Лед не тает под моими руками. Выбирать. Между чем и чем? Отпусти меня, Господи, пусть это будет лишь страшным сном! Река молчит, ожидая моего ответа. Но – что мне ответить?
- Что я должен выбрать? – спрашиваю я, не чувствуя своих губ.
- Одно из трех, - откликается Река. – Если ты захочешь, можно сделать вид, что ничего не изменилось. Я приду в первый день ледохода и останусь до зимы. Будем жить вместе, как и жили, но скажи, - в ее лице и голосе проскальзывает напряжение, - скажи, ты сумеешь забыть? Забыть сегодняшний день, забыть свой страх - сумеешь?
Нет. Никогда. Я понимаю это и вижу, что Река понимает тоже. Я не смогу забыть и делать вид, что ничего не произошло, даже если бы захотел – не смогу!
- Значит, этот путь не для нас, - и Река на секунду опускает ресницы. – Тогда – или-или. Или я уйду, и мы больше не увидимся никогда… Или мы уйдем вместе.
Внутри меня – холод и черный лед. Уйдем вместе?
- Что это значит – уйдем вместе? Куда?
- Куда угодно! – голос Реки звенит как весенний ручей. – Река не привязана к одному этому миру, поверь мне. Она течет через множество миров, дверь открыта в любой!
- И кем я буду при тебе? – Этот вопрос задал не я. Это – черный лед, я чувствую его вкус на губах.
Река пытается улыбнуться.
- Ты будешь не при мне, ты будешь со мной. Это ведь не одно и то же. Послушай, - она вглядывается в мое лицо, - послушай, что ты оставишь в этом мире – собственное одиночество? Не такая уж большая потеря!
- Здесь мой дом, - отвечаю я, может быть, слишком резко. Хотя… Разве она не права? Но Река вновь опускает ресницы.
- Дом… - повторяет она. – Что ж, возможно ты и прав. Мне-то проще… Тогда – третий путь. Ты остаешься здесь, и я ухожу одна.
- Зачем? – Этот вопрос – мой, но я не знаю, какого ответа я жду. Мне просто хочется увидеть ее взгляд. Но Река смотрит мимо меня – на высокий берег, на мой город, накрытый легкой завесой ранних сумерек.
- Я давно собиралась уйти, - говорит она. – Только не хотелось уходить одной. - Улыбка трогает уголки ее губ и пропадает. Грустная улыбка. Река возвращает мне свой взгляд: - Но ты не бойся, что бы ты ни решил, мстить я не буду, обещаю. Ты никогда не утонешь ни в одной реке, честно.
Черный лед внутри меня. Черный лед, тяжелый как камень.
- У меня есть время подумать?
Река опускает голову. Прядь волос стекает с ее плеча – темная прядь в темную воду…
- До ледохода, - отвечает она и, не глядя на меня, произносит: - А теперь иди. Ты уже промерз до костей. И помни – что бы ты ни решил…
Не договорив, она уходит под лед и мгновение спустя исчезает в темной глубине.
***
Ни о чем я не могу думать. Не могу – и все тут. Никак не согреюсь, а ведь в квартире очень тепло. Очень тепло и очень одиноко…
Ложусь спать, с головой укрывшись двумя одеялами.
***
Пока я спал, начался ледоход.
***
Выйдя на берег реки, я понимаю – я опоздал. Я принял решение – и я опоздал. Я не хочу терять Реку еще раз, я не хочу терять ее навсегда! – но я опоздал.
…Или нет?
Или?…
Нет.
Моя любовь, моя Река и душа моей реки – она все еще здесь. За грохотом льдин я слышу ее голос:
- Что ты выбрал?
- Я выбрал тебя! – мой голос срывается, но Река слышит его.
- Иди ко мне!
…Ледяной припай у берега все еще крепок. У дальнего его края поднимается и замирает волна – и Река протягивает мне руки:
- Иди ко мне.
Глаза Реки сияют, как солнечные блики на воде, и я бегу – к ней.
Я боялся холода ее рук, но его не было. Солнечное тепло, летнее, легкое, заполняет меня.
- Радость моя… - произносит Река. Я ловлю губами ее дыхание…
…- Мы летим?
- Да, моя радость. Выше, и выше, и выше!… Ты хочешь проститься с городом?
- Мы никогда сюда не вернемся?
- Ну почему же! Когда-нибудь…
- Когда?
- Хоть завтра. Только не знаю, будет ли и здесь «завтра».
- А что может быть?
- Может – послезавтра, может – следующий век… А может – позавчера. Я не знаю.
- Тогда давай простимся. Все-таки это – хороший город. Ведь мы встретились здесь.
…Мы ушли. Мы покинули город, на прощанье отразившись в его зеркалах, окнах и витринах, оставив следы своих ног на асфальте его улиц. Но уходя, мы сказали не «прощай», а «до свидания». Может быть, мы еще вернемся.
Послезавтра или позавчера.
~ The end ~
(28.02 – 7.03.2000)
